Главная

Карта сайта

Медицина

Ильенков

Биология и культура

Теория культуры

Контакты

На сайт РФО Диалог XXI век

 

 

 

В. И. Рыбин, д. филос. наук,

Челябинский государственный университет

 

 

Образовательная функция философии и ее проблемы

 

 

Опубликовано в: Новые идеи в философии. – Вып. 20: Философия как инновационный фактор науки и образования: межвуз. сб. науч. тр. (по материлам Всерос. науч. конф., Пермь, 19-20 апреля 2012 г.): в 2 т. / Перм. гос. нац. иссл. ун-т. – Пермь, 2012. - Т. 2. - С. 14-16.

 

 

 

 

Cреди множества кризисов, переживаемых ныне человечеством, таких, как экологический, демографический, военный и т.д., исходным и основным является антропологический. Суть в том, что все они замыкаются на человеке, а сам человек в его нынешнем состоянии не способен совладать со сложностью творимого им искусственного мира.  Причина - неуклонное углубление разделения труда в капиталистическом обществе, где каждому человеку достается лишь незначительная и постоянно уменьшающаяся доля общекультурного богатства, которое в нарастающей степени противопоставляется «узкому» индивиду, подавляет его. Этот процесс, раскрытый К. Марксом в «Капитале» применительно к работникам физического труда, перекинулся теперь на все социальные группы современного общества, включая ученых, политиков, специалистов всех рангов, пенсионеров, студентов, учащихся современной «политехнической школы» и даже детей дошкольного возраста, с самого своего появления на свет подпадающих под деструктивное, «редуцирующее» воздействие массовой культуры.

Для преодоления данной тенденции требуется выработать целостное мировоззрение, адекватное сложности всей современной культуры. В общем, необходим общекультурный мировоззренческий синтез. Ясно, что решение подобной стратегической задачи по силам только философии - единственной из дисциплин, способной удерживать весь массив общечеловеческого опыта в составе единой теоретической целостности. Причем, это должна быть новая, адекватная современности  и научная по своему характеру версия философии, которая превосходила бы по своей эффективности прежние философские системы, претендовавшие на подобный синтез, но оказавшиеся неспособными осуществить его на деле. Имеется ввиду учение Гегеля и официальный, канонический диамат (диалектический материализм): если бы это было не так, не пришлось бы вообще говорить о современных кризисах, включая крушение «реального социализма» и распад СССР.

Тогда вопрос в том, почему этот синтез оказался им не под силу? Попробуем ответить, рассмотрев образовательную функцию философии.

Ключевым звеном воспроизводства современной культуры является университет, поскольку в нем «сходятся» и из него «разворачиваются» все компоненты коллективного опыта, составляющие совокупный массив культуры, распределяемый по соответствующим сферам, социальным институтам, профессиональным функциям. Современный университет сложился в начале XIX века в ходе так называемой университетской реформы Гумбольдта-Фихте. При упоминании о ней обычно подчеркивается, что автономные доселе центры научно-исследовательской деятельности (Академии и лаборатории) были включены в состав университетов, которые после этого стали осуществлять функции не только обучения, но и исследования. Но помимо соединения исследования с обучением, университетская реформа заключала в себе явную воспитательную направленность, поскольку образовательный процесс нацеливался на всестороннее развитие самой личности обучаемого индивида, на культивирование его способностей и задатков - того, что на немецком языке именуется Bildung[1].

Немцы весьма основательно подошли к реализации заявленного ими образовательного идеала. Реформу университета было решено поставить на систематическую научную основу с помощью философии, призванной скреплять единство наук и тем самым осуществлять общекультурный синтез. Лидером в этом деле стала философская система Гегеля, в которой научное знание представляет собой завершающую стадию саморазвития Абсолютного Духа, а философия (прежде всего, в образе философского учения самого Гегеля) выступает как высшая теория этого знания – как  «наукоучение», как «наука наук», предписывающая каждой конкретной науке предназначенное ей место в общей системе научного знания.

На первый взгляд, подобная система выглядит солидно, даже непоколебимо, а ведущая роль философии в ней представляется вполне обоснованной. Однако, несмотря на лучшие намерения как немецких философов-классиков, так и организаторов университетской реформы, реальные результаты оказались совсем иными. Причина в том, что сама стоящая над науками гегелевская философия - «это культура, снятая в формах существования науки»[2]; более того, составляющие корпус немецкой классической философии учения Канта, Шеллинга, Фихте также все скроены по меркам науки. Между тем, наука - это только часть культуры, и потому стремление этой формы философии говорить за всю культуру неизбежно ставит ее в ложное положение.

Приблизительно до середины XIX века, пока конкретные науки не получили достаточного развития, гегелевская философия была еще в состоянии удерживать все их многообразие под своим началом. Но в конце-концов развившиеся «позитивные» науки полностью вышли из-под влияния философии, а сама философия, которая до этого была гарантом целостности совокупного общекультурного и научного знания, утратила свой привилегированный статус. Подобно королю Лиру, раздавшему свое царство по частям, к XX веку она разделила все свое предметное содержание по конкретным естественным и социально-гуманитарным дисциплинам и оказалась в довольно неопределенном положении, получив в лучшем случае право претендовать на роль лишь одной из социогуманитарных дисциплин, предназначенной в образе позитивизма (типа эмпириокритицизма или философии науки Бостонской школы) к тому, чтобы обобщать новейшие достижения науки, в худшем же – в образе метафизических и иррационалистический версий (типа философии жизни, экзистенциализма или философской антропологии) рискуя вообще оказаться за пределами научного знания.

В общем, присущая гегелевской философии апология «логики научно-теоретического мышления»[3], свойственный ей «некритический позитивизм»[4] сослужили плохую службу, став причиной ее неспособности осуществить общекультурный синтез. Безуспешными оказались и попытки наделять философию синтезирующими функциями от имени государства, придавая ей статус идеологии, как это произошло в Советском Союзе, где выкроенный по лекалам гегельянства диалектический материализм, на который были возложены функции как по освоению «всех богатств, выработанных человечеством»[5], так и по удержанию стремительно нарастающего массива культурного опыта, явно не справился со своей задачей, т.к. он сохранял все главные методологические установки гегелевской философии, в которой не сам человек, а отчужденная от него культура выступает источником развития

Вывод: необходима новая форма философии, способная соотнести человека со всей полнотой культуры, а для этого промоделировать ее во всех звеньях, одним из которых (очень важным, но отнюдь не единственным) является наука. Лишь такая синтезирующая версия философии в качестве «интегрального представителя (идеального образа) научной истины в высшем смысле»[6], будет адекватна сложностям тех проблем, которые должно разрешить человечество в XXI веке.

 

 

 

 

 



[1]    Гумбольдт В. Эстетические опыты. Первая часть. О "Германе и Доротее" Гёте // Вильгельм фон Гумбольдт. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985. С. 161-162.

[2]    Библер В.С., Ахутин А.В. Диалог культур // Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т.1. М., 2000. С. 659.

[3]    Ильенков Э.В. Наука и гуманизм // Э.В. Ильенков. Искусство и коммунистический идеал. М., 1984. С. 198.

[4]    Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Изд. 2. Т. 42. С. 157.

[5]    Ленин В.И. ПСС. Т. 41. С. 305.

[6]    Ильенков Э.В. Наука и гуманизм // Э.В. Ильенков. Искусство и коммунистический идеал. М., 1984. С. 202.